«Советская культура», 1986, 20 февраля.

 

БЕСЕДА О МАСТЕРСТВЕ

 

СЛОВО ДОЛЖНО БЫТЬ ПОЛЕТНО

 

Нина Дорлиак, народная артистка РСФСР

 

На протяжении многих лет голос Нины Дорлиак очаровывал слушателей.

Те, кому посчастливилось бывать на ее концертах, называют их программы университетом высокой культуры. В ее голосе оживали великие творения И.С.Баха, Моцарта, Шумана, Шуберта, Вольфа, Векерлена, Чайковского, Мусоргского,

Даргомыжского, Глинки,

Прокофьева, Шостаковича...

 

Профессор Московской консерватории Нина Львовна Дорлиак – талантливая ученица своей матери, Ксении Николаевны Дорлиак, известной русской певицы. Теперь в тайны вокального ремесла Н.Л.Дорлиак-педагог щедро посвящает своих учеников. Более тридцати выпусков осуществлено ею. Класс Н.Дорлиак утверждал советскую школу вокала на всесоюзных и международных конкурсах вокалистов.

 

– Нина Львовна, каковы современные проблемы в области вокально-исполнительского искусства?

Культурой слова безраздельно овладели такие певцы, как Ф.Шаляпин, Е.Катульская, А.Нежданова, Н.Обухова.

Голосами мы и сейчас богаты, но проблемой остается отношение к слову, его выразительности. Область вокальной педагогики включает в себя наряду с воспитанием музыкальности культуру слова, культуру речи. Будущего певца-художника питает все: и драматическое искусство, и искусство балета, и живопись. Ведь певцу приходится исполнять произведения композиторов разных эпох, стран, национальностей. А в живописи есть все: дар композиции, мелодическая линия, форма, содержание – то, чем певец, музыкант должен овладеть, чтобы слышать музыкальные произведения в их целостности, гармоничности.

Я очень люблю живопись...

 

В занятиях с ученицами, в разучивании музыкальных произведений я стремлюсь разбудить их фантазию. Педагог по-своему занимается «психотерапией»: преодолевая самые разные трудности в характерах учеников, он формирует прежде всего индивидуальность музыканта, его «голос душевный». Певец воспитывается не только на занятиях, но и в жизни: среда, люди, литература, театр, музыкальные концерты. Я очень радуюсь, когда мои ученицы проявляют любознательность ко многим видам искусства, когда они не замыкаются в узкопрофессиональных рамках. Все это развивает их воображение, фантазию.

 

Мне повезло: я жила в музыкальной атмосфере; моя мама была оперной певицей, обладала умением развивать способности ученика благодаря своему режиссерскому дару, неожиданной интерпретации музыкального произведения, заразительности и самоотдаче.

Я стараюсь в занятиях с ученицами моего класса придерживаться требований Ксении Николаевны Дорлиак.

– Вероятно, в ваших требованиях есть свои художественные секреты?

 

             – Только занятия вокальной техникой – вне комплекса настройки душевной – не могут принести удовлетворения в работе. Я уже сказала, что работа с учеником – по-своему «психотерапия»: прежде всего поиск контакта, обоюдного доверия, поиск общей концепции выбранного музыкального текста. Часто приходится заниматься и пластикой корпуса ученицы, если она не органичная, нервная, приходится ее наладить, успокоить – опять же в зависимости и от выбранного материала для пения. Я стараюсь подчинить все природные данные моей ученицы процессу создания художественного образа и, значит, воспитанию голоса. Все это требует терпения, выносливости, полной самоотдачи и целеустремленности, мужества, преданности призванию со стороны ученицы, требует закалки ее характера. Мое поколение пережило тяжелое время: голод, войны. Нас закалила сама жизнь... Мама одна поднимала нашу семью – брата и меня, всю юность я проходила в одном платье, меня даже прозвали «девушка в синем». Современной молодежи многое дано. Но эти большие возможности, бывает, и отвлекают от необходимости сосредоточить внимание на полной отдаче своему делу. А это нелегко, это требует всех сил, и задача педагога – воспитать не только .умелого вокалиста, необходимо воспитать личность певца-художника.

 

Певец должен быть образованным человеком. В его миропонимании, мироощущении, знании – кладовая художника-поэта, вот почему я придаю большое значение душевной подвижности ученика, вбираемости им окружающей художественной среды. В свое время я пересмотрела все спектакли МХАТа; спектакли в театре Вахтангова, видела все спектакли Мейерхольда, посещала чтецкие концерты Закушняка, который производил на меня глубокое впечатление, слушала А..Шварца, видела «монотеатр» В.Яхонтова, знаю все программы Д.Журавлева. Я очень люблю драматический театр (мой брат Д.Дорлиак был актером Театра Вахтангова). Важно воспитать любовь к искусству, жизни, а любовь к жизни рождает песню. Поэтому все «секреты» вокальной техники – прежде всего в воспитании духовной позиции певца-художника. Постепенно я стремлюсь в занятиях с ученицей добиться непрерывности мелодической линии «округлого» звука, высокой позиции его. Главная задача моего урока – сознательно пользоваться голосом, отражая настроение музыкального сочинения, чтобы не голос вас вел, а вы управляли голосом. Слово должно быть полетно!

 

– Ваших учениц действительно среди многих отличает особенная полетность звука. Как вы достигаете этого, как выбираете репертуар для каждой ученицы?

– Выбирая репертуар, конечно, я обращаюсь к индивидуальности и нахожу для работы именно тот музыкальный материал, который помогает преодолению индивидуальных недостатков, в зависимости от поставленной задачи: необходимо ли расширить голосовой диапазон, или исправить ошибки технического характера, или развить более глубокие душевные ощущения. Исходя из этого, мы останавливаемся на том или ином музыкальном тексте. Так, романс Глинки «Ах, когда б я прежде знала!» понравился моей учеиице Е.Брылевой, и мы началли,.заниматься. Мне хотелось, чтобы Лена столкнулась с глубиной чувств, сохраняя звонкость и легкость своего голоса. Ее романс затронул, и работа началась. Все романсы Глинки полны нежности, тепла и искренности. Глинка – это вечно живой источник, большая школа для русского певца.

 

Камерное исполнение вообще требует большой гаммы нюансировок, тонкой палитры выразительных средств. Я стараюсь привить любовь к камерному исполнительству независимо от силы голоса ученицы, от ее будущего профиля – оперного или концертного. Камерное искусство развивает чувство слова в музыке, умение интерпретировать музыкальное произведение. Владение словом здесь можно сравнить с мастерством актера-чтеца.

 

– А кто является для вас идеалом в области камерного исполнительства?

В 1961 году меня пленила исполнением песен X. Вольфа Элизабет Шварцкопф. Кроме того, она покоряла в Моцарте, а также в операх, например в опере «Кавалер розы» Р.Штрауса. Техника у Е.Шварцкопф великолепная. Ей свойственны высокая культура исполнения, мягкое звукоизменение. Мы встречались с этой высокоталантливой певицей – теперь уже педагогом – в Туре, где она вела курс интерпретации, так называемые «открытые уроки» международного значения. Когда-то Святослав Теофилович Рихтер работал с Элизабет Шварцкопф над партией Татьяны из «Евгения Онегина».

 

Прекрасным камерным певцом я считаю Роберта Холла (бас) из Голландии. Образцом вокально-исполнительского мастерства называю Дитриха Фишера-Дискау, которого я слышала как в опере, так и в камерных концертах. Более глубокого и прекрасного, одухотворенного певца нет.

 

Образцом считаю Ирину Архипову, очень ценю искусство Евгения Нестеренко. Посчастливилось мне встречаться и с нашими большими мастерами искусства, среди которых – Нежданова и Голованов, Гедике и Гольденвейзер, Мясковский и Прокофьев, Игумнов, а во время эвакуации в Тбилиси – Немирович-Данченко, Книппер-Чехова, Качалов, Тарханов и снова Игумнов. Для меня они остались критерием в жизни и искусстве. Конечно, встречи с крупными художниками влияют и питают собственное творчество. Мои постоянные слушатели камерных концертов отмечали, например, что после того, как мы начали работать вместе со Святославом Теофиловичем Рихтером, мое искусство стало более оптимистичным, ранее преобладала «печаль».

 

Пела я тридцать лет, и через всю творческую жизнь я сохраняю в себе камертон моих двух строжайших критиков, кому верила и верю безоговорочно. Это Ксения Николаевна Дорлиак и Святослав Теофилович Рихтер.

 

И теперь для моей педагогической практики оценка Рихтера очень важна. Святослав Теофилович – большой мастер, педагог, хотя он и не состоит в штате педагогической кафедры из-за огромной занятости, всего себя отдает воспитанию нового поколения музыкантов – в репетициях и концертной деятельности, часто выступает в ансамбле с молодыми музыкантами.

 

Общение с молодыми требует душевной подтянутости, понимания их проблем, ответственности за перспективу их творческого пути. Воспитывая ученика, тренируешься и сам. Более тридцати учениц закончили мой.класс. Но наше общение не прерывается, я отношусь серьезно к просьбам учениц послушать не только премьеру-спектакль или премьеру-концерт, но часто и «рядовой» спектакль (хотя «рядовых спектаклей», как известно, нет), певице необходимо «ухо» со стороны, поэтому мы продолжаем со многими из них работать над новыми программами, партиями, концертами, репертуаром для конкурсов. Многие из моих учениц теперь лауреаты международных конкурсов вокалистов. Радуюсь за них, когда они побеждают на таких ответственных соревнованиях, представляя нашу русскую вокальную школу.

 

Ученик отражает и себя, и учителя, потому воспитание личности будущего художника-певца во взаимной творческой самоотдаче: непрерывный труд, постоянные занятия. И в этом направлении критерием для меня является Святослав Теофилович Рихтер, кредо которого я очень ценю: «Чем старше, тем больше я должен работать, быть в форме!»

 

Беседу вела И. ФРОЛОВА.

Фото Ю. Барыкина