«Народная Румыния», 1958, №5

Иляна Стере

С. РИХТЕР И Н. ДОРЛЯК В БУХАРЕСТЕ

 

Выдающимся событием нашей куль­турной жизни были в марте концерты в Бухаресте пианиста Святослава Рих­тера н певицы Нины Дорляк.

Все их выступления пользовались исключительным успехом. Публика, заполнявшая до отказа зал Атенеума, щедро воэнагражаала артистов несмолкающимн овациями и вызывала на бис.

Ниже помещаем краткое интервью, данное артистами сотруднику нашего журнала.

 

—     Каково ваше мнение о румынской публике и ее музыкальных вкусах?

Святослав Рихтер: — Максимально резюмируя — совершенно исключи­тельное. Да, исключительное! Все-таки хочется уточнить: это публика отзыв­чивая, требовательная и музыкальная. Она не просто любит, а буквально боготворит музыку.

Нина Дорляк: — Когда я пою, мне часто случается смотреть в зал, сле­дить за взглядами слушателей. Так вот: ваша публика воспринимала му­зыку с необычайной чуткостью. Бу­харестская публика умеет слушать вдумчиво, проникновенно и реагирует именно так, как следует.

 

—     Не можете ли вы провести па­раллель между румынской публикой и публикой других строк, где вы высту­пали?

Святослав Рихтер: Трудно делать такие сравнения. И все-таки. Вот вам отличительная черта румын: страстный, я бы сказал, вулканический темпера­мент.

Нина Дорляк: Полностью присоеди­няюсь к мнению мужа.

 

—     Как вы сотрудничали с оркестром нашей Филармонии и с дирижером Альфредом Алессандреску?

Святослав Рихтер: Я доволен. Ис­полнение концерта для фортепьяно с оркестром Брамса обычно представляет большие технические трудности. Все-таки после упорной, но очень инте­ресной работы мы вместе их одолели. Без всяких оговорок, бухарестский оркестр Филармонии блестящий и об­ладает большой музыкальной культу­рой. Альфред Алессандреску — очень чуткий, исключительно внимательный к оркестру дирижер и музыкант с большим вкусом.

 

—     Каково ваше мнение о румынских музыкальных деятелях?

Святослав Рихтер: Скажу вам о Джордже Джорджеску. Меня покорила его огромная личность. По-моему, это один из лучших современных дирижеров.

Нина Дорляк: За эти дни я узнала Джорджеску не как артиста, а как человека. Должна вам сказать, что юношеская, вопреки возрасту сила, изумительная работоспособность, мно­госторонняя культура и живой ум этого человека не то, что произвели на меня впечатление, а буквально ошеломили меня. Нам очень жаль, что мы не смогли более основательно познакомиться с музыкальной культурой Румынии.

Святослав Рихтер: Все-таки мы ви­дели несколько музыкальных спектак­лей. Прекрасное впечатление произвел на меня «Фауст». Исключительно хо­роши Корнелия Гаврилеску — Марга­рита и Н. Херля — Валентин. Очень красив балет.

Нина Дорляк: В Театре оперетты мы с удовольствием смотрели «Веселую вдову».

 

—    Какое впечатление произвел на вас Бухарест?

Нина Дорляк: О. совершенно исклю­чительное! Этот город восхитительно живописен, похож на удивительную картину. По поводу ‘картин... В вашей национальной галлерее Музея искусств находятся бесценные сокровища.

Святослав Рихтер: Нас покорили картины ваших славных мастеров: Амана, Григореску, Лукьяна.

Нина Дорляк: На выставке кустар­ных изделий мы познакомились с ва­шим замечательным народным искус­ством. Прекрасна необычайная гармо­ния красок национального костюма. Очень изящны декоративные изделия.

Святослав Рихтер: Если уж разго­вор о Бухаресте, нельзя обойти молча­нием бухарестчан. Они пользуются вполне заслуженной славой людей го­степриимных, веселых, любезных. Я чувствовал себя среди друзей.

 

-        Мы надеемся, что вы еще при­едете к нам?

Нина Дорляк: И мы надеемся. Мы уносим с собой наилучшие впечатления и желание снова увидеть наших дру­зей — румын.

Святослав Рихтер: На этот раз я готов подписаться под словами жены.

 

ИЛЯНА СТЕРЕ

"Легендарный виртуоз"

Опубликовано в журнале TIME.

Понедельник, 16 июня 1958 года

 

Сорокачетырехлетний Святослав Рихтер, давно ставший легендой во всем мире, в то же время остается самым загадочным в мире пианистом. Те немногие, кому довелось побывать на его концерте, утверждают, что он – один из величайших пианистов современности. Но в отличие от своих прославленных соотечественников – таких как пианист Эмиль Гилельс и скрипач Давид Ойстрах, Рихтер не состоит в Коммунистической партии, и ему никогда не позволяли выезжать на Запад. И вот на прошедшей неделе Запад приехал к Рихтеру. Совместно с гастролирующим в Ленинграде Филадельфийским симфоническим оркестром, Рихтер исполнил виртуозно-сардонический Пятый концерт Сергея Прокофьева.

Несмотря на то, что оркестр впервые играл это сочинение, и у Рихтера был всего час на репетицию с музыкантами, оркестр и солист установили поразительный контакт друг с другом, что было немедленно отмечено публикой. «Между нами происходил постоянный обмен электричеством», - сказал дирижер Юджин Орманди после выступления. Сарказм текста Прокофьева в исполнении Рихтера обрел весь калейдоскоп оттенков, при этом он не поддался искушению пустить слезу в лирических местах или «отбарабанить» его стремительную кульминацию. «Он щелкнул этот концерт как орешек, - с восхищением говорил концертмейстер Филадельфийского оркестра Джекоб Крахмальник, - будто это ему ничего не стоило».

Высокое напряжение. Техническое мастерство Рихтера как пианиста настолько совершенно, что публика забывает о нем. Его огромные руки могут брать децимы и одновременно терции первым и вторым пальцем. Его бравурные пассажи величественны без намека на тяжеловесность, его пианиссимо – чудо бархатного туше. Его гибкий ритм сообщает неожиданно высокое напряжение даже самой известной музыке. Когда он играет, его подвижное, как у фавна, лицо, отражающее все эмоции, точно масса обнаженных нервных окончаний, морщится как от судорожной боли, когда ему случится взять фальшивую ноту.

Рихтер чаще всего играет Шуберта и Листа, реже - Дебюсси и Равеля. («Это слишком красивая музыка, ее нельзя исполнять часто»). В отличие от большинства советских артистов, он превосходно знаком с сочинениями современных западных композиторов, например, Бартока и Хиндемита. В общей сложности, его репертуар насчитывает 25-30 сольных программ и множество концертов.

Единственная возможность. Начав работать в 16 лет концертмейстером Одесской оперы, в 21 год вундеркинд Рихтер решил стать пианистом. Он поступил в Московскую консерваторию, и в 39-м году громко заявил о себе среди советских музыкантов, когда исполнил премьеру Шестой сонаты Прокофьева. В наши дни он дает по 120 концертов за сезон в России и государствах Восточного блока. Он и его жена, лирическое сопрано Нина Дорлиак, живут в московской квартире, номер телефона которой он не может запомнить из-за рассеянности. Когда он в настроении, он сидит за роялем по 14 часов в день, но бывает, что и месяцами не притрагивается к инструменту. Рихтер не любит записываться, и его редкие диски, появляющиеся в США, едва ли способны достойно представить его искусство. Исключение составляют разве что записи Шумана на лейблах «Декка» и «Монитор». Тем не менее, для большинства западных любителей музыки пластинки останутся единственной возможностью услышать Рихтера. Хотя дирижер Орманди желал бы привезти его в США, Россия явно не готова выпустить в мир своего лучшего пианиста.

Перевод Ксении Ересько.