СВЕТ УГАСШЕЙ ЗВЕЗДЫ

Галина Снитковская

«Музыка и время», 2007, №3

 

Музыкант, Художник, Мудрец

Памяти Святослава Рихтера

 

Небо над Селигером отливает сталью, серо и угрюмо. Но нависшие тучи не пугают сумраком, ибо они высветлены далеким розоватым отблеском солнца у горизонта. Потаенно ждешь, что лучи вот-вот пробьют дымчатую завесу. И словно в ответ на ожидание, на западе над Сосницей у края туч появляется золотисто-янтарная опушка. От этой каймы побежала по небу яркая оранжевая полоса, и, наконец, острый луч пронзил пелену туч и упал на озерную гладь. Заискрилась, засеребрилась вода, мгновение - и мир преобразился, мрака какие бывало. Радуется душа этой победе света над тьмой. Так и высокое искусство - это всегда победа света разума и духовности над тьмой невежества и косности

 

 

Таким ярким лучом для меня были концерты Святослава Рихтера. Благодарная память записала все события, связанные с Музыкантом. Особенно запали в душу отдельные эпизоды.

...В программе Бетховен, последние сонаты. Казалось, пианист вышел за грань музыки и создал новое откровение. Зал замер... лавина аплодисментов, поклон артиста. Но Рихтер не дал времени на долгие овации - снова сел за рояль, бисировать. И началось... Я ощутила энергию, как насильственно сжатую шаровую молнию, и неизбежный взрыв - как страстный протест. Рихтер играл Революционный этюд Шопена. 1968 год. Советские танки в Златой Праге...

 

...Всплывает из глубин времени концерт в музее. Пианист легко выходит из зала на сцену и объявляет: «Дебюсси - “Вереск”». Тончайшая, изысканная звуковая “живопись” настолько образна и зрима, что я вижу, словно наяву, жаркий августовский полдень, сосновую рощу за деревней и на сизо-зеленом моховом ковре пышные кусты сиреневого дымчатого вереска. Взять бы в трудные минуты у вереска его стойкость и несгибаемость...

О “пианисте века” Святославе Рихтере за полвека его творческой жизни музыкантами написано очень много. Начало этому было положено Генрихом Нейгаузом, выдающимся музыкантом и педагогом. Вот первые его слова о Рихтере: “По-моему, он гениальный музыкант”. Позже Нейгауз напишет: “В его черепе, напоминающем купола Браманте и Микеланджело, вся прекрасная музыка покоится, как младенец в руках Рафаэлевской Мадонны”. И еще: “В его игре соразмерность, гармония, идущая из самых глубин классического мироощущения, гармония чуть ни эллинского происхождения”.

 

Великий оперный режиссер Борис Покровский: “Я преклоняюсь перед Рихтером за его способность извлечь из нотоносца не звуки, начертанные там рукой композитора, но истину страстей людских. Тут музыка перестает быть искусством, а становится Духом человеческим”

 

Пианист и композитор Василий Лобанов писал: “Почему так захватывает его игра? Потому что в каждой ноте эта духовная напряженность. Что бы он ни исполнял - ощущение такое: это должно быть именно так и не может быть иначе... Он своей работой, всем своим существованием показывает, как в этой жизни жить должно”.

 

Все это суждения людей выдающихся, но Рихтер покорял своей игрой и простых слушателей - немузыкантов, общался с людьми различных профессий и интересов и неизменно вызывал их признательность и восхищение.

Думается, будет очень ценно, чтобы каждый, кто соприкасался с жизнью этого титана - не только музыканты, но и счастливчики, бывавшие на знаменитых рихтеровских домашних художественных выставках, и посетители основанных пианистом фестивалей в Туре (Франция), “Декабрьских вечеров” в Москве, праздников музыки в Тарусе - хорошо бы все, хоть немного причастные к деяниям Артиста, написали о своих впечатлениях. Пусть звучат разные голоса современников, ведь у каждого из них в сердце живет свой Рихтер, как живут свои Моцарт, Шопен, Рахманинов. Вот и у меня, влюбленного в музыку журналиста, есть свой и не только концертный Рихтер. И хотя написаны книги, изданы дневники великого Мастера и немного было у меня минут общения со Святославом Теофиловичем, но для меня и эта малость огромна - как радость и драгоценность, хранимая в сердце. И пусть в могучей симфонии голосов, воспевающих Музыканта, прозвучит и моя скромная, но горячая нота.

 

...Когда я впервые услышала Рихтера, сразу поняла: играет Гений. Подумала: есть Богом одаренные таланты. Я восхищалась великолепным Эмилем Гилельсом, меня захватывала самобытная, словно стихийная музыкальность Владимира Софроницкого, а когда слушала Олега Бошняковича, мне виделся сам Фридерик Шопен. Все это производило огромное художественное впечатление. Но с концертами Святослава Рихтера в жизнь вошло что-то неизъяснимо значительное. Знакомые музыканты, участники выступлений Рихтера, говорили, что работа с ним дает невероятный подъем духа, выявляет в человеке глубинные возможности. Но оказалось, что не только сотоварищи Рихтера по искусству, но и я, скромный слушатель, открывала в себе то новое, о чем прежде и не подозревала. Он вселил в меня веру, будто говорил своей музыкой: слушай, “включай” все душевные резервы, волю, ум, интеллект - и ты сможешь постичь эту музыку! И подчиняясь его вдохновению, его художественной воле, я постигала новые миры, погружалась в глубину непознанного, непрочувствованного, “подключалась” к философскому осмыслению мира. И поняла изумляющие своей точностью и емкостью слова Альфреда Шнитке о Рихтере: “За роялем сидел аскет, философ, мудрец, знающий нечто такое, от чего музыка лишь часть”.

 

Лично мне Святослав Рихтер помог сделать открытия, расширившие мой музыкальный горизонт. Например, он изменил мое (привычное и для многих) представление о Моцарте, что музыка его - это вечный мажор, искрящийся солнечный луч, “брызги шампанского”. Я много слушала и любила такого Моцарта, и только Рихтер погрузил меня в глубину моцартовского трагизма: помнится, соната-фантазия № 14 просто перевернула душу!

 

Рихтер увел меня и от привычного восприятия романсов любимого светлого Грига: Рихтер и Писаренко представили публике редко звучащего трагического, северно-холодного Грига и тем обогатили палитру великого норвежца. Метнер, Шимановский - вообще новые для меня имена. Я узнала их благодаря Рихтеру.

 

...Передо мной программка концерта Малого зала консерватории: Шуман “Любовь поэта”. Цикл песен на стихи Гейне. Исполнители: Нина Дорлиак и Святослав Рихтер. Помню, меня удивило, что написано - “исполнители”, а не традиционное “певица и концертмейстер”. Но оказалось, и вправду это было соразмерное, гармоническое, на едином дыхании сотворчество музыкантов, равных по духу, восприятию музыки, максимальности отдачи. И это абсолютное партнерство стало для меня чудесным открытием.

Позже, когда певица Галина Писаренко была приглашена Святославом Рихтером для совместных концертов, я уже ждала от исполнителей гармоничного сотворчества. И Писаренко рассказывала: “Я много лет была в кругу семьи Рихтер - Дорлиак, так как в 15 лет стала ученицей Нины Львовны, но не представляла себе, что могу стать партнером Святослава Теофиловича, и когда он предложил совместную работу, это сталоля меня не просто значительным событием, а настоящим потрясением”.

 

...Польский композитор Кароль Шимановский был кузеном Генриха Нейгауза и как-то подарил ему партитуру своего вокального цикпа “Песни безумного муэдзина” на стихи Ярослава Ивашкевича. Цикл подержал 6 песен, в которых проходит человеческая жизнь: муэдзин полюбил прекрасную женщину и призвал самого Аллаха любоваться ею, то есть, возвысил Ее над Богом. И тогда разгневался Аллах и убил эту женщину. Обезумел от горя муэдзин и сгинул в песках пустыни. Произведение это не исполнялось в России. И вот Галина Писаренко и Святослав Рихтер представили его московской публике. Впечатление трудно передать. Передо мной была не сцена, а пыльное марево пустыни, где спасает от гибели редкий оазис с источником влаги. Там жизнь и любовь. Жаркая пряность и прихотливость Востока в музыке, страсть и нежность в чистом женском голосе. И вдруг нечеловеческие вскрикивания - ужас, безумие, бездонное горе покинутого человека. Конец. Зал очнулся. Шквал аплодисментов.

 

Многие люди искусства писали о поразительной внутренней свободе Святослава Теофиловича Рихтера, абсолютной независимости от внешних обстоятельств, условий и условностей. Кто-то говорил: он мог себе многое позволить. Нет, он не “позволял себе что-то”, просто чувство свободы было его состоянием души, самим ее существом.

 

...После поездки во Францию Святослав Теофилович впервые в стране устраивает у себя дома, еще в Брюсовом переулке, выставку репродукций работ Пабло Пикассо. Художник этот был тогда в СССР под негласным запретом. Но хозяин дома, словно не ведая об этом, хочет приобщить соотечественников к Пикассо, приглашает к себе творческую молодежь. Ведь Рихтер - не только гениальный пианист, но и неординарный художник. Я была среди гостей. Приглашенная впервые в дом Рихтера, я испытывала не только благоговение, но большое внутреннее напряжение, проще говоря - страх. Увидеть гения вот так рядом с собой - даже помыслить не могла. И вот - случилось. Я вошла в большую комнату. Встречал хозяин дома. Отдаю пурпурные розы. “Красиво, - говорит он. - Это для Нины Львовны” (я тогда еще не знала, что Рихтер любит белые цветы, особенно ландыши). Он ведет к экспозиции. Все гости “притягиваются” к Рихтеру, и он водит их по выставке, точно и емко разъясняя непосвященным, чем интересен и дорог ему Пикассо. Запомнилось, что помимо репродукций были и оригиналы. К примеру, графический портрет Жолио Кюри, подаренный Рихтеру самим Художником. “Рисунок гениально точного пера недрогнувшей руки”, - напишет позже Рихтер о портрете.

 

Потом было короткое застолье. Меня поразило, как заинтересованно и подробно знакомился Святослав Теофилович с новыми для него гостями: здесь были инженеры и физики, математики и художники. И в кругу людей, ободренных вниманием Рихтера, создалась уютная раскованная атмосфера. В памяти того вечера остался еще совсем молодой, но уже замеченный меломанами Владимир Крайнев, обаятельный и остроумный. С веселым озорством он ответил на предложенный хозяином бокал вина: “Нет, в этом доме пить не буду, а то вся Москва будет говорить - вот напился у Рихтера”. И Святослав Теофилович рассмеялся искренне и непосредственно.

 

...Та же высокая степень внутренней свободы и непосредственности была у Рихтера и в отношениях с властью. Екатерина Фурцева как-то пожаловалась Рихтеру, что вот “этот ужасный Солженицын живет на даче у Ростроповича и Вишневской, нехорошо это”. И получила ответ: “Так, пожалуйста, он может переехать к нам на дачу”. Об этом эпизоде впоследствии писали, но я услышала эту историю ранее из уст супруги Рихтера Нины Львовны Дорлиак, как и то, что Святослав Теофилович ценил неординарность Фурцевой, ее природную талантливость, скованную и смятую советской системой, и был очень опечален ее несвоевременной смертью.

 

Этой завидной внутренней свободой Рихтера можно объяснить и организацию выставки самобытного художника Дмитрия Краснопевцева, которого не желали признавать официальные структуры. Тогда, увлеченный его живописью, Рихтер принял картины в своем доме. И опять - выставка не для узкого круга, приглашено много молодежи, и вновь “экспозиционер” увлеченно комментирует сюжеты и мастерство художника. Я остановилась у полотна “Поющие кувшины”, вгляделась и ощущаю, что уже вслушиваюсь в полотно, и тут - голос Рихтера: “Вы слышите? Они и вправду поют”. Причем понимаю, что последние слова мы уже сказали вместе. Я сконфужена, а Святослав Теофилович как-то озорно и по-детски рассмеялся - поют!

 

Популярность и слава Рихтера были необычайно велики, но он никогда не забывал людей, сыгравших добрую роль в его судьбе в трудные годы. Как благодарная дань человеку и талантливому художнику, им была организована выставка картин грузинской художницы Елены Ахвледиани, устроенная уже в новой квартире пианиста в доме у Никитских Ворот. Мы, мой муж Юрий Бабицкий и я, были приглашены. И вот, после осмотра экспозиции Святослав Теофилович подошел к нам и неожиданно пригласил во внутренние комнаты. Мы шли, затаив дыхание. Порадовала скромность и непритязательность обстановки. Из роскоши - несколько полотен, в том числе и кисти самого Рихтера и в его спальне на столике, на подоконниках - большие друзы камня. Я узнала аметист, желтый кварц, еще - сочно-живописные с прожилками, наверное, яшма. Поразила редкая осведомленность Святослава Теофиловича в науке о камне и любовный взгляд художника на красочную палитру природы. Муж мой, давно увлеченный геологией, нашел собеседника, и пошла беседа единомышленников, энтузиазм был немыслимый!

 

...Несколько случайных встреч на Московских бульварах. Святослав Теофилович и Нина Львовна очень любили бродить по Москве, они хорошо знали город и часто совершали длительные прогулки по Бульварному кольцу.

Однажды я шла по Гоголевскому бульвару и вижу, от памятника Гоголю по лестнице спускаются двое: он - в элегантной дубленке, она - в меховом манто, оба стройные, быстрые, красивые. Тотчас я узнала: Рихтер и Дорлиак. Засомневалась - идти ли навстречу, ведь много было у них гостей на выставках, наверное, и не узнают. Пока я размышляла, они направились ко мне, и Нина Львовна протянула руки - “Здравствуйте, Галя”. Святослав Теофилович поздоровался как-то особенно приветливо и светло и предложил, если есть время, составить им компанию. И вот я зашагала в таком чудесном обществе и замечала, как радостно приветствовали встречные пешеходы музыканта. Конечно, запомнился наш разговор - о последнем концерте Дмитрия Николаевича Журавлева, о его чтецкой программе, о его интерпретации рассказа Чехова “Дама с собачкой”. “О чем, по Журавлеву, этот рассказ? - спросил меня Рихтер и сам ответил: - О чуде любви необыденной, о той, которая поднимает, дает крылья. А фильм “Дама с собачкой” - по-моему, о несчастной любви, о драме разлученных. А Чехов, я думаю, писал о счастье. - Мне тоже близок журавлевский вариант, и хорошо, что вам - тоже. А знаете, может, стоит написать о вашем понимании Чехова - Журавлева - что угодно: статью, эссе, реплику, право, напишите”.

Теперь неизменно, проходя по Гоголевскому бульвару, вижу как наяву этих замечательных людей и вспоминаю нашу чудесную прогулку.

 

Я думаю, выставки и еще многие дела и труды Святослава Рихтера исходили из его желания приобщить к искусству как можно больше своих современников. Увлечь, одарить их души, опоэтизировать жизнь, поднять человека над обыденностью. Эти стремления привели и к организации музыкальных фестивалей. Сначала в городе Туре во Франции. Как рассказывала мне Нина Львовна Дорлиак, Рихтер вошел в старинное сооружение XIII века, хлопнул в ладоши, и динамичные французы превратили этот амбар для зерна (Гранж де Меле)... в роскошный концертный зал с великолепной акустикой. “Правил бал” Святослав Рихтер. Лучшие музыканты мира - Пьер Булез, Дитрих Фишер-Дискау, Элизабет Шварцкопф, Гленн Гульд, назвавший Рихтера “великим коммуникатором нашей эпохи”, были участниками ежегодного фестиваля под Туром. Выступали там и советские исполнители: Ирина Архипова, Олег Каган, Наталья Гутман, Станислав Нейгауз, другие.

 

Именно фестивали под Туром стали прообразом зимних московских праздников “Декабрьские вечера”, проводимых в ГМИИ им. А.С. Пушкина с 1981 года. “Со свойственной Святославу Теофиловичу простотой и ясностью он назвал музыкальные праздники в музее “Декабрьскими вечерами”, - писала директор музея и достойный соавтор фестивалей Ирина Александровна Антонова. “Декабрьские вечера” тоже были отмечены высоким мастерством исполнителей, а в отличие от турского действа, они давали зрителю не только незабываемые музыкальные впечатления, но и наслаждение искусством изобразительным: концерты сопровождались художественными выставками из собраний ГМИИ, других музеев страны и зарубежных коллекций, которые по тематике, эпохе и уровню художественного воздействия были адекватны звучащей музыке.

Святослав Рихтер был вдохновителем, сольным исполнителем, партнером инструменталистов и вокалистов на четырнадцати “Декабрьских вечерах”. Я была счастливым зрителем многих из них и открывала для себя нового Баха, англичанина Бенджамина Бриттена, его оперу “Поворот винта”, неизвестные пейзажи любимого Левитана из частных коллекций и многое другое. И нового Святослава Рихтера. На одном из “вечеров” ощутила колдовскую магию гениального Евгения Колобова, когда он со своим оркестром исполнил “Простую симфонию” Бриттена. Я не могла перевести дыхания, публика буквально замерла. После финала повисла долгая пауза, и затем - шквал аплодисментов.

 

А 15-й фестиваль в 1995 году был юбилейным для его создателя - Святославу Рихтеру исполнилось 80 лет. И музыка звучала в честь Маэстро, ему посвящались эти зимние праздники. Мастер не участвовал в создании концепции, и музыканты исполняли самостоятельно составленные программы. Для Святослава Рихтера звучала неистовая виолончель Натальи Гутман, певучий альт Юрия Башмета, голос Роберта Холла редкого обаяния и силы, тонкие откровения пианистки Елизаветы Леонской.

И теперь, когда я бываю в музее, мне чудится, что в Белом зале все еще льется музыка. Звучит она и в душе.

 

С начала 90-х годов в Тарусе, на земле Калужской, проводятся музыкальные праздники под эгидой Тарусского Благотворительного фонда Святослава Рихтера. Идея принадлежит Маэстро, его соратниками стали Наталья Гутман, Юрий Башмет, Галина Писаренко, физики из Института космических исследований и, конечно, директор и сотрудники ГМИИ им. А.С.Пушкина. Задачу Фонда определил Рихтер: привлечь широкие зрительские массы провинции к высокому искусству и оказать реальную помощь молодым талантам России. Святослав Теофилович Рихтер отдал для Дома творчества художественной молодежи Калужской земли свой дом под Тарусой, который более трех десятилетий служил местом отдыха и трудов семьи Рихтер - Дорлиак.

 

Мне довелось посетить праздники в этом пленительном уголке березовой России, где находили вдохновение поэты и художники: Цветаева, Борисов-Мусатов, Поленов, Паустовский и другие. И вот теперь здесь живет память о Рихтере в замечательных концертах, где переплелись эпохи, страны, школы. Всплывают имена: Александр Мельников, Юрий Башмет, Эрик Курмангалиев... И музыка Баха, Генделя, Шуберта, Россини, почти не известные публике мелодии Англии XVII века, звучавшие в “обрамлении” старинной английской гравюры из фондов ГМИИ. Мне посчастливилось быть не только зрителем, но и сделать скромный вклад: в ряде изданий я опубликовала свои впечатления.

 

А посещение тарусского дома Рихтера запечатлелось на всю жизнь. Сначала ехали автобусом от Тарусы, потом долго шли полями к живописному лесу на круче над Окой. А когда поднялись на вершину крутояра и вошли в дом - с верхнего этажа открылись лесные дали до горизонта и голубая лента реки. И вдруг возникла ассоциация: этот дом - простая русская рубленая изба в 2 этажа - напомнил мне сторожевые башни древней Руси, с которых русы горящими факелами подавали друг другу вести или сигнал тревоги. Оберегали родную землю от супостатов, от беды и разора. Так и Святослав Рихтер, Музыкант Милостью Божьей, одухотворял жизнь, совершая свой “оберег” людей, спасал наши души от бездуховного равнодушного существования.

 

Ушел в историю 2005 год, который для всех любителей музыки может быть назван годом Святослава Рихтера: великому Музыканту исполнилось бы 90 лет. “Исполнен труд, завещанный от Бога...” Рихтер совершил паломничество в искусство и отдал людям свое могучее и прекрасное дарование